- Вот оно что…

- Их называют хтониками и все они дети Харона, владыки кладбища Шартрез. Он и его дети оберегают Шартрез, пополняют его землей, совершают танцевальные ритуалы памяти у могил, ведут и хранят списки с именами и номерами погребенных.

- Прямо неожиданно – признался я.

- Мамуля всем хороша… кроме расчленения померших детишек своих – тихо улыбнулась Нимфа – Мы с Эллом уже немолоды. И хотелось бы лежать и гнить себе спокойно. Вместе с комплектом рук и ног.

- А причем здесь список номеров? Имена еще ладно…

- У тебя номер одиннадцатый.

- Верно.

- Веришь, что до тебя никого не было с этим номером?

- Бред. Само собой одиннадцатых здесь было немало. Как и прочих номеров.

- Верно. Чип – Копула постучала себя по пластиковой заглушке – Твой номер тут. Прописан в чипе намертво. И пока чип остается в голове – и номер остается при тебе. Даже после смерти. Хотя для Мамы ты не умрешь – просто пропадешь и все.

- Уверена про номера?

- Так говорят – пожала плечами нимфа, допивая свой напиток – Так говорят… и так говорили те, кто давно уж лежит на кладбище Шатрез. Знаешь – да мне насрать. Пусть мой номер достанется кому-то другому. Плевать. Мое имя сохранится. И я буду себе спокойно лежат под вонючей землицей и слушать завывания хтоников, танцующих и сношающихся вокруг моей могилы. Разве это не весело?

- Более чем – после короткого раздумья признал я и поднял бокал, салютуя – За хтоников!

- И за память – тихо добавил мулат Элл.

- У тебя есть дела с Окраиной? – круто сменил я тему.

Моргнув от неожиданности, Копула кивнула:

- Конечно.

- А с бригадой Солнечное Пламя?

- Не твое дело, гоблин. К чему интерес?

- Ты явно ценишь способных, умелых и амбициозных девочек.

- Как и мальчиков. И что?

- Просто совет – присмотрись к номеру двести девяносто девять. Она из бригады Соплей и усиленно старается пробиться повыше. Но сама понимаешь – мужской сексизм, где командир не командир без волосатой груди…

- Прямо настолько интересная?

- Перспективная – честно ответил я и потопал к выходу – Я спать. Спасибо за рыбу, Элл.

- Всегда пожалуйста, Оди.

- Как высплюсь – начнем ворошить гнездо – не оборачиваясь, пообещал я – Прямо сразу и приступим…

Двери…

Шатающийся коридор рывками поплыл навстречу…

Девушка с умело поставленной улыбкой указывает на нужную дверь…

Постель – настоящая постель – летит навстречу, и я отключаюсь еще до касания с ней, так и не успев ощутить ее мягкость…

Глава 6

Глава шестая.

Пробуждение меня испугало.

Испугало своей безмятежностью, комфортом,

Впервые за все время с моего здесь появления я испытал не физическое, а психологическое нежелание вставать. До этого пробуждению и вставанию противились разве что перенапряженные израненные мышцы. Сейчас же я испытал одно из самых страшных чувств, что только может испытать мужчина – я ощутил почти непреодолимое желание задержаться в этой мягкой, теплой и уютной постели еще немного. Позволить себе чуть-чуть понежиться под тонким мягким одеялом, провести ладонями по гладкой прохладе простыни вокруг себя, поглубже утопить голову в подушке, потянуться всем телом и задремать…

Едва ощутив это страшное чувство, едва поняв, что вот-вот поддамся и проведу в постели больше двух минут с момента пробуждения – тут же вскочил. Встряхнул удивительной легкой и свежей головой. Настолько легкой и свежей, что это показалось странным, учитывая принятое и выпитое накануне.

Бросив взгляд на смятую постель, потянул изжеванную сном футболку, оглядывая мятую ткань. Повел глазами по сторонам – раз уж это люкс, то…

Узкая неприметная дверь обнаружилась в паре шагов, а за ней нашлись все необходимые блага цивилизации – туалет и душевая кабина. На полочке под зеркалом внушительный брусок фиолетового мыла, рядом тюбик с гелем для удаления щетины, пластиковая расческа. На стенном держателе висит аккуратно сложенная черная футболка, тут же длинные и достаточно просторные шорты с карманами, свисает пара длинных черных носков и черный шейный платок.

Я не удивился – меня сюда направила Копула и она, как всякая мудрая хозяйка, не могла не учесть интересы и пристрастия гостя. И насущные потребности – об этом говорила литровая бутылка воды и две таблетки – «шиза» и обезболивающее. Ошиблась только в одном – мыло было слишком пахучим. Пришлось подольше постоять под горячими струями душа, смывая с себя аромат. Заодно обнаружил, что здешняя вода совсем другая – от нее не прет химией как на Окраине, я даже рискнул сделать глоток на пробу. Напившись и приняв таблетки, переоделся во все свое, но не забыл прихватить даренную одежду, оставив только шорты. И вышел, ни разу больше не посмотрев на постель.

Проклятье… мягкое уютное ложе – убийца мужчин. Удобная постель превращает хищников в ласково мурлыкающих котиков, что только и ждут, когда их погладит нежная женская ручка.

За дверью обнаружился профессионально улыбающийся юный паренек, стоящий рядом с небольшой тележкой, где аккуратно было разложено все мое имущество. Рюкзак, поясная сумка, оружие и прочее…

- Господин Оди.

- Когда сработала сигналка? – спросил я, продевая руку в рюкзачную лямку – И только не говори, что простоял здесь все утро.

- Когда вы встали. Датчик под кроватью – лучезарно улыбнулся паренек – Еще один – в двери ванной. Не подумайте плохого, господин. Это не слежка, а забота. Вы встали – повар начал готовить завтрак. Вы вышли – а я уже здесь и готов проводить вас к друзьям.

- Моя группа там?

- Да, господин Оди. Хотя… может вы предпочитаете другое обращение?

- Бвана.

- Слушаюсь, бвана Оди. Ваши друзья уже позавтракали, но задержались и общаются.

- Друг с другом?

- Не совсем так, бвана Оди. Мистер Рэк предпочел сидеть с Гурией и Пфией, девушками, что составили ему компанию минувшей ночью. Мистер Баск и госпожа Йорка сидят вместе и наслаждаются напитками. Вас проводить? Повар решил порадовать вас на завтрак рыбными котлетами и особым нежным пюре. Ну и кофе, разумеется.

- Веди.

- Вас не порадовала оставленная одежда?

- Порадовала – ответил я, не пытаясь язвить и выключив ехидный сарказм. Паренек просто пытался выполнить свою работу как можно лучше и ему еще, несомненно, держать ответ перед хозяйкой. Его работа проста и сложна одновременно. Глуп тот, кто попытается язвить человеку, чья работа – твой комфорт.

Переспрашивать и уточнять умный паренек не стал. Во всех его жестах и движениях ощущалось полное удовлетворение своим социальным положением. Он был на своем месте и тихо радовался этому счастью, не забывая выполнять работу наилучшим способом. Обиды, горечь и жизненное разочарование придут позже – когда он разменяет пятый десяток и поймет, что прошаркал всю жизнь в попытке удовлетворить чужие нужды. Поняв это, он начнется прикладывать к бутылке, делать работу спустя рукава и однажды его, поседевшего и небритого, потерявшего блеск глаз и осанку, выбросят на улицу, где он и умрет под струями эльфийской мочи.

И какой отсюда вывод?

А просто – нехрен мне больше перебарщивать с мемвасом. От него в голову приходят слишком странные и слишком глубокие мысли. Странность – еще ладно. А вот глубокомыслие… этого дерьма мне не надо. Жить надо проще.

Черт… опять меня потянуло не туда…

Мемвас…

Похоже, я пробормотал вслух и паренек, все прекрасно расслышав, тут же выудив из кармана пластиковый пакетик с тремя знакомыми серыми таблетками, уложил на вторую ладонь, прикрытую белоснежным платком и с полупоклоном протянул мне:

- Прошу вас, бвана Оди. Выбейте из мозга серую реальность. Вдохните радугу.

- Ага – с легкой заминкой кивнул я и забрал пакетик.

Принимать не собирался. Во всяком случае пока. Если паренек доложит Копуле, что гоблин Оди плотно сидит на наркоте – хуже от этого не будет. Наоборот – сплошные выгоды.